"ПРАЗДНИК ДЕВЯТОГО ДНЯ ЧИНОВНИКА НИКОЛАЯ" Часть 6

"ПРАЗДНИК ДЕВЯТОГО ДНЯ ЧИНОВНИКА НИКОЛАЯ" Часть 5

КАРТИНА ТРЕТЬЯ.

Деревенское кладбище. Несколько молодых березок. Рядом могила Горюхина. Под березками сидят Горюхин, Шаляпин, Макарыч. Катерина и мать Шаляпина хлопочут, раскладывая угощенья.

ШАЛЯПИН. Не придет больше никто.
МАКАРЫЧ. А мы и не больно-то ждем. Сидим на природе - в святом, почитай, месте. Благодать! Мысли навевает. На какие шиши, например, я себя хоронить буду?
ШАЛЯПИН. Общество похоронит.
МАКАРЫЧ. (С сомнением) Общество? Вряд ли. А как хочется - могилку да с мраморным памятником, да еще со склепом! Был я однажды в Москве, на Новодевичьем кладбище. Красота! Произведение искусства! Все ухожено - чисто музей.
ШАЛЯПИН. Ты - как моя жена. Если ей любовь, так обязательно в Гаграх, с цыганами, с романтикой! А так, по-простому, она не может.
МАКАРЫЧ. По-простому - оно скучно. Вот они лежат по-простому - так уж и имена стерлись.
ГОРЮХИН. У меня в детстве мечта была - чтобы жить вечно или чтобы помнили меня вечно. А потом как-то сообразил: что такое вечность? Ну, будут меня помнить тысячу лет, ну, десять тысяч. А за ними придут следующие десять тысяч, и за ними следующие... И потом миллион лет, и десять, и сто миллионов... И - не останется от меня рано или поздно все равно никакого следа... Ни-ка-ко-го... А время будет идти и идти - триллион за триллионом... Так мне обидно за себя стало!..
МАКАРЫЧ. В бога верь.
ГОРЮХИН. Все некогда было.
ШАЛЯПИН. Что за радость, чтобы тебя помнили? Мне вот все равно. Скажут: был такой Шаляпин, куролесил, песни пел - хорошо! Не скажут - и на том спасибо!
МАКАРЫЧ. Мэров там, депутатов долго помнят.
ШАЛЯПИН. Как же!.. (Смотрит на Горюхина) Чуть зарыли - и прощай-прощевай! (Пьют, не чокаясь)
МАКАРЫЧ. (Горюхину) А ты, Михалыч, где бы хотел, чтобы тебя похоронили?
ГОРЮХИН. В Москве, в кремлевской стене.
ШАЛЯПИН. У-у, куда загнул. Туда и депутатов-то не всех кладут, а уж на что люди ушлые.
ГОРЮХИН. Я хочу, мужики, речь сказать.
ШАЛЯПИН. Валяй! Катька твои речи уж больно любит.
МАКАРЫЧ. Не тушуйся, Михалыч!
ГОРЮХИН. Сегодня, господа, мы собрались здесь, чтобы отметить Девятый день со дня смерти бывшего мэра нашего района Николая Михайловича Горюхина. Не все приглашенные явились, но лучшие друзья покойного с нами. (Кланяется им)
Что можно сказать о Николае Михайловиче?.. Жил-был чиновник Горюхин. Большой чиновник. Ой, б-а-а-льшой! Первый! За одну подпись его люди на коленях ползали. И умер. Сдох, как Бобик. И ограды для него не нашлось, чужую свистнули. Мне, первому чиновнику района. Боже, где же ты?!
МАКАРЫЧ. Чиновник, Коля, не звание. Чиновник - это болезнь. От нее лечиться надо. Процедуры принимать.
ГОРЮХИН. Дурашка ты, Макарыч, дурашка!
МАКАРЫЧ. На нашей шее сидите, дармоеды. Я помню, раньше в волости старшина был (это, значит, мэр по-вашему), бухгалтер и один пьяница-секретарь, чтоб до троицы, до ровного счету. И велосипед у старшины. И управлялись. А щас вас развелось, как тараканов!
ГОРЮХИН. Мы - хребет державы.
МАКАРЫЧ. Налей ему, Шаляпин! С трезвым с ним бесполезно гутарить.
ГОРЮХИН. (С поднятым стаканом) ...Хорошим ли человеком был Николай Горюхин? Вопрос риторический. Покажите мне абсолютно хорошего человека, и я первый брошу в него камень. Николай Михалыч был... одиноким человеком. Но никогда себе в этом не признавался. Что здесь такого, скажите вы? Живет же одинокий Макарыч! Но вся штука в том, что я - не Макарыч...
Чем я жил? Что у меня осталось дорогого?.. Работа?! Воровство и крючкотворство!.. Друзья?! Собутыльники, сослуживцы, соседи по жизни, готовые сожрать тебя, как пираньи!.. Сын?.. А?.. Возможно... Плоть и кровь, давшая папаше такую пощечину...
Скажи, Макарыч, что бы ты сделал, если бы вдруг понял, что всю жизнь служил шайке бандитов, а теперь в эту шайку втянули и твоего сына?
МАКАРЫЧ. Перестрелял бы всех к чертовой матери.
ГОРЮХИН. (Улыбается) Ты мудр, Макарыч, как Соломон.

Появляется Наталья Павловна. Горюхин замечает ее.

ГОРЮХИН. Ба!.. Кто к нам пожаловал?!..
НАТАЛЬЯ. Здравствуйте... Ты прислал странное приглашение...
ГОРЮХИН. Не более странное, чем моя жизнь теперь.
НАТАЛЬЯ. Да, возможно... Я пришла сказать, что никто не придет. Дело в том, что...
ГОРЮХИН. Не будем о грустном... Что Андрей?..
НАТАЛЬЯ. Он пугает меня. Он стал нервным, издергал себя. Постоянно пьет с Александром. Это невыносимо! Если бы ты знал, какой камень у меня на сердце от всей этой истории!
ГОРЮХИН. Негоже в медовый месяц питать мрачные мысли.
НАТАЛЬЯ. Хорошо, не будем обо мне. Эта тема тебя никогда не интересовала. Я хотела говорить с тобой о нашем сыне.
МАТЬ. Я чувствую, я вижу, что Александр делает что-то не так, что это плохо кончится для Андрея...
ГОРЮХИН. Что Андрей говорит обо мне?..
НАТАЛЬЯ. Страшно ругается последними словами. Но ты должен понять его. И потом - эта Италия! Зачем нужно было обязательно так поспешно заниматься визами, билетами? Я не понимаю! Я вижу, как все это унизительно для Андрея...
ГОРЮХИН. Разве от себя убежишь? Зачем ты мне все это рассказываешь? Я же труп, самозванец из психбольницы.
НАТАЛЬЯ. Умоляю, не надо... Ради нашего сына!..
ГОРЮХИН. ...Уходи.
НАТАЛЬЯ. Что?
ГОРЮХИН. Уходи.

Наталья Павловна уходит.

ГОРЮХИН. Почему о самом дорогом мы вспоминаем только тогда, когда все уже безвозвратно потеряно и жизнь потрачена на какую-то чушь и ерунду?.. А, Макарыч?..
МАКАРЫЧ. Философский вопрос. У нас был бухгалтер Бирюков. Так тот всю жизнь обращался со своей женой, как лютый зверь. Как выпьет, так и лупит ее в бане. А пил часто. Страшно было смотреть на бабу.
А когда она померла - сник, совсем запил... и через две недели повесился.
ШАЛЯПИН. Да... Любовь...

Появляется Портнов.

ПОРТНОВ. (Горюхину) Михалыч, я тут сходил кое-куда. В общем,... у тебя паспорт есть?
ГОРЮХИН. Н-е-а... Забирать будешь?
ПОРТНОВ. Да что ты... (Вынимает паспорт Горюхина, внимательно смотрит на него, потом смотрит на Горюхина) На! Держи свой серпастый, молоткастый! (И уходит)
ГОРЮХИН. (Смотрит на паспорт) ...Мой. Е-мое, мой.
Вы, ребята, когда-нибудь секундантами на дуэли были?..
МАКАРЫЧ Бог миловал.
ГОРЮХИН. Будете!.. ( Встает и уходит) Будете!!!.. Будете!!!..

Конец второго действия.

ЭПИЛОГ.

ПОРТНОВ. (Снимает с себя милицейскую форму) ...Николай Михайлович Горюхин устроился работать к нам на птицефабрику ночным сторожем, по совместительству собаководом. Меня из милиции выгнали. Подчистую. Теперь я - птичник на той же птицефабрике.
Воруем понемножку. Я выношу ячейки с яйцами. Горюхин перепрятывает. Ничего, живем. На хлеб хватает. Только новый участковый, сволочь, лютует...

Занавес.