"ЧАРЛИ-САКСОФОН"

Инсценировка по повести Х.КОРТАСАРА "ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЬ"

ЧАРЛИ-САКСОФОН
Инсценировка для трех актеров и саксофона по повести Хулио Кортасара "Преследователь"

Памяти Чарли Паркера
"Слепи мою маску" (Дилан Томас)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
1-Й АКТЕР - ЧАРЛИ, саксофонист
2-Й АКТЕР - БРУНО, писатель
АКТРИСА - ДЭДЭ, МАЛЫШКА и все остальные женщины
Чарли

Действие происходит в одной и той же комнате, которая в первой картине превращается в номер гостиницы, во второй - в больничную палату, в третьей - в зал ресторана или кафе.

КАРТИНА ПЕРВАЯ
Номер гостиницы. Чарли дремлет в кресле, запахнутый в халат. Входят Дэдэ и Бруно.

БРУНО. Как он себя чувствует?
ДЭДЭ. Прескверно.
ЧАРЛИ. (Открывает глаза) А, друг Бруно. Ты верен мне, как горечь во рту.
ДЭДЭ. Я согрею кофе.
БРУНО. У вас есть кофе?
ЧАРЛИ. Давненько не виделись.
БРУНО. Месяц, не меньше.
ЧАРЛИ. Тебе бы только считать. На все цепляете бирки: первый, второй, пятый, двенадцатый. И она не лучше. Знаешь, почему она злая? Потому что я потерял саксофон.
БРУНО. Как тебя угораздило?
ЧАРЛИ. В метро. Для большей верности я его под сиденье положил. Так приятно ехать и знать, что он у тебя под ногами и никуда не денется.
ДЭДЭ. (Входит с кофе) Он опомнился уже в отеле. Я полетела, как сумасшедшая, в метро, в полицию. Все впустую.
ЧАРЛИ. (Заливается клокочущим смехом) Какой-нибудь бедняга вот будет тужиться, звук выжимать... А сакс паршивый был. Недаром Родригес играл на нем - все нутро искорежил.
ДЭДЭ. У тебя контракт.
ЧАРЛИ. Контракт, контракт!.. Плевать я хотел на этот контракт!
БРУНО. Когда начинать?
ЧАРЛИ. Не знаю. Может, сегодня? А, Дэ?
ДЭДЭ. Нет, послезавтра.
ЧАРЛИ. Все знают дни и часы, все, кроме меня. Головой бы поклялся, что играть мне сегодня вечером и скоро репетиция.
Эх, забыть бы обо всем да выпить чего-нибудь горяченького.
ДЭДЭ. Я принесла кофе.
ЧАРЛИ. Я не об этом.

Бруно вынимает флягу с ромом. Чарли в изумлении раскрывает рот.

ЧАРЛИ. Бруно, ты бог. Дэдэ, он - бог. Стервец какой! и ведь молчал целый час! Дэдэ, тебе просто кофе или кофе с ромом?
ДЭДЭ. Издеваешься? Кто же откажется от кофе с ромом?
БРУНО. Да, в этой комнате точно таких не найдется.
Если ты начинаешь послезавтра, я думаю, с саксом можно что-нибудь придумать. Но, видишь ли, ты должен вести себя разумнее, Чарли.
ЧАРЛИ. (Берет флягу с ромом) Сегодня - нет. Завтра. Когда у меня будет сакс. Завтра. Не сегодня. Не сейчас.
Знаешь, Бруно, у меня со временем творится что-то странное. Как во сне - знаешь - когда кажется, что катишься в тартарары и сердце замирает от страха... и вдруг опять все переворачивается вверх дном, и ты уже лежишь рядом с симпатичной девчонкой в постели, и все удивительно хорошо.
ДЭДЭ. С кем?
ЧАРЛИ. С тобой, с тобой.
Время - диковинная штука. Только музыка помогает. Нет, тут (Стучит себя костлявым кулаком по голове) я ничего не понимаю. Ничего нет внутри. Бруно, ровным счетом ничего. Я начинаю что-то понимать, только глядя назад. И чем дальше все уходит, тем понятнее становится.
ДЭДЭ. У тебя повышается температура.
ЧАРЛИ. Заткнись, Дэ.
Я кое в чем разобрался еще мальчишкой, сразу когда научился играть на саксе. Дома у нас всегда творилось черт знает что, только и говорилось о долгах и ипотеках. Ты не знаешь, что такое ипотека? Наверное, страшная штука - старушка-мать рвала на себе волосы, как только отец заговаривал про ипотеку, и дело кончалось дракой. Поэтому дома время никогда не текло. Понимаешь? Одна ссора за другой, даже не пожрешь. А в утешение - молитвы. Музыка вырывала меня из времени. Нет, не так. Если хочешь знать, на самом деле я чувствую, что именно музыка окунула меня в поток времени. Но только надо понять, что это совсем не то время, в котором... в котором все мы плывем, как кучи дерьма.
И все это делал мой сакс. Все мы - только детали этого сакса. Я - рот. Ты - ухо.
БРУНО. Ухо? Почему ухо? Критик - это всегда финал.
ЧАРЛИ. Бруно, дорогой, тогда ты - задница моего сакса.
ДЭДЭ. Чарли!
ЧАРЛИ. Перестань, Дэ. Мы с Бруно - лучшие друзья. Ведь так, Бруно? Мы говорим о том, чего тебе, Дэ, не понять, потому что твое место всегда в постели или на кухне.
ДЭДЭ. Пьяный ублюдок.
ЧАРЛИ. (Смеется) Верно, Дэ. Без сакса я всего лишь пьяный ублюдок. И это только подтверждает мои слова.
Когда я начал играть на нем, Бруно, я понял, что время не стоит на месте. Оно всегда сбивает меня с толку. Все-таки до меня постепенно доходит, что время - не чемодан, который набивается, чем попало. Вон мой чемодан. Туда можно втиснуть два костюма и две пары ботинок. А теперь представь, что ты втискиваешь туда целый магазин, сотни, тысячи костюмов, как я иногда втискиваю всю свою музыку в то маленькое время, пока играю.
Это такой же фокус, как ехать в метро.
БРУНО. В метро?
ЧАРЛИ. Да-да, именно в метро. Метро - гениальное изобретение. Метро сослужило мне великую службу. Я раскусил фокус со временем. Видишь ли, это очень странно, но все вокруг - резиновое. Все вокруг резина. малыш. Вроде бы твердое, а смотришь - резина... Только растягивается не сразу. Чтобы вкусить, надо иметь сакс.
ДЭДЭ. Я вызову врача.
ЧАРЛИ. Лучне раздевайся и ложись в постель. Это поможет лучше врача.
БРУНО. Извини, Чарли, при чем тут метро?
ЧАРЛИ. Однажды я почувствовал себя как-то странно в метро. Потом это повторилось. Еще и еще.
. ..Кстати, вчера приходила Маркиза. Ты никогда не пробовал любить Маркизу, Бруно?
БРУНО. Нет.
ЧАРЛИ. О, это стоит того. Тебе надо попросить ее встать на золоченый табурет в углу спальни, рядом с красивой лампой. И тогда... Дэ, разве ты здесь?
...Да, так вот, о метро. Однажды мне стало ясно, что происходит. Я ехал и думал о своей старухе, о Лэн, о ребятах, и. конечно, тут же мне привиделось, будто я очутился в своем квартале и вижу лица ребят, какими они тогда были. Я сел в метро на станции Сен-Мишель и тут же увидел свой квартал. Я увидел свою старуху - вот она идет за покупками, а потом увидел их всех вместе, был с ними. Я видел все подробно и очень долго. Видел я Лэн в зеленом платье, которое она надевала, когда шла в клуб "Тридцать три", где я играл вместе с Хэмпом. Я видел ее платье с лентами, с бантом, с какой-то красивой отделкой на боку и воротнике. Не сразу все, а словно я ходил вокруг платья Лэн и шаг за шагом оглядывал. Потом смотрел в лицо Лэн и ребят. Потом Майк мне рассказывал истории о диких конях Колорадо - сам он работал на ранчо и выпендривался, как все ковбои. Потом мы с Хэмпом играли "Берегись, дорогая мама" и я слышал каждую ноту, и, если я говорю каждую ноту, то это значит: каждую ноту. Потом я слышал, как моя старуха читала длиннющую молитву, в которой поминала почему-то кочаны капусты...
И все это вместе длилось - я тебе отвечаю головой! - никак не менее получаса. Тогда ты мне объясни, как могло быть, что вагон вдруг остановился, и я оторвался от своей старухи, от Лэн и всего прочего и увидел, что я на следующей станции метро, до которой от Сен-Мишель - точно полторы минуты езды???.. Полторы минуты, Бруно! В них вместилось то, что не втиснешь и в полчаса. Только полторы минуты твоего времени или вон ее времени, или времени метро и моих часов, будь они прокляты. И целых полчаса того времени, о котором ты и не подозреваешь! Теперь со мной такое приключается везде и всюду. Бруно, если бы я мог жить, как в эти моменты или как в музыке, когда время тоже идет по-другому, и мне не нужно было бы идиотски глядеть на эти ваши часы, считая минуты и завтрашние дни!.. Молчишь?
БРУНО. Нет, я внимательно слушаю. Мне скоро надо уходить.
ЧАРЛИ. Становится жарковато.

Чарли распахивает свой халат. Под ним он совершенно голый.

ЧАРЛИ. Бруно, гляди, какой у меня шрам под ребром. Красота.
ДЭДЭ. Чарли! Прикройся.
БРУНО. Ты сидишь, как обезьяна в зоопарке. Почему ты никогда не хочешь быть до конца серьезным? Почему ты все время бежишь от себя, бежишь от всех нас, прячешься за своими сумасбродствами?
ЧАРЛИ. Бегу? Ты лжешь, Бруно. Я преследую. Я, как гончая, учуявшая добычу. Я хочу вцепиться зубами в музыку, которая все время ускользает от меня.
Ты мне завидуешь, Бруно?
БРУНО. Я люблю тебя. Я люблю твою музыку. Да, я завидую тебе. Но меня разбирает зло от того, как ты губишь себя, как глупо расходуешь свой талант, идиотски впитываешь в себя всю скверну жизни. Твой самолет, Чарли, последние годы несется вслепую.
ЧАРЛИ. Разве тебя это не устраивает, Бруно?
Как расходится твоя последняя книга обо мне?
БРУНО. При чем тут моя книга?
ЧАРЛИ. Наверное, ты прав, Бруно. Всем будет лучше, если я взорвусь разом, как яркая звезда. Ослепительная вспышка - и печальный саксофон на крышке гроба. Хороший саксофонист - мертвый саксофонист. Тиражи твоих книг сразу пойдут в гору.
БРУНО. Все! Я ухожу. Не хочу слушать этот бред.

Дэдэ хватает плед и прикрывает Чарли. Чарли смеется во всю свою огромную пасть.

ДЭДЭ. (Бруно) Он все время психует, как мы вернулись из турне по Бельгии.
БРУНО. (Надевая пальто) Чарли действительно хорошо играл в Бельгии, Дэдэ?
ДЭДЭ. Как никогда. Публика ревела от восторга, ребята из ансамбля мне сами говорили.
БРУНО. Вы, наверное, сейчас совсем без денег?
ДЭДЭ. У Чарли есть контракт, послезавтра начнем. Доктор Бернар собьет ему лихорадку. Все дело в саксофоне.
БРУНО. Я принес.
ЧАРЛИ. Что?
БРУНО. Я принес сакс.

Чарли раскрывает от изумления рот, потом берет сакс и начинает играть. Он одержим неистовой радостью. Вдруг он перестает играть, зло бьет кулаком по воздуху.

ЧАРЛИ. Это я уже играю з а в т р а!.. Ведь это я уже сыграл завтра, Бруно. жутко, Бруно, но это я сыграл уже з а в т р а.
ДЭДЭ. Уходи, Бруно. Я сама позову доктора Бернара.
ЧАРЛИ. (Орет) Идиот!!! Я всегда играю завтра!!!..

КАРТИНА ВТОРАЯ

Теперь комната - больничная палата. Прошло несколько дней. Чарли один. Он связывает простыни с кровати, становится на стул и привязывает их к гардине на окне. Накидывает себе петлю на шею. Вбегает Бруно и стаскивает его со стула.

ЧАРЛИ. (Задыхаясь) Какого черта ты здесь оказался!..
БРУНО. Не дури. Что на тебя нашло?
ЧАРЛИ. Чернота накатила.
БРУНО. На моей памяти это шестой раз.
ЧАРЛИ. Ты подсчитываешь?.. Ах да, для книги...
БРУНО. Когда-нибудь меня не окажется рядом.
ЧАРЛИ. Не бойся, ты всегда рядом, Бруно.
БРУНО. Чарли... Послушай, Чарли...
ЧАРЛИ. Дьявол, ничего не соображаю.
БРУНО. Тебе из Чикаго не звонила Лэн?
ЧАРЛИ. Лэн? Нет. С какой стати Лэн будет звонить мне? С тех пор, как она отсудила себе изрядный куш алиментов, она никогда не звонит.
БРУНО. Да, действительно. Сам черт не найдет тебя в этой больнице.
ЧАРЛИ. О чем ты, Бруно?
БРУНО. Ни о чем, Чарли, ни о чем.
ЧАРЛИ. Лучше расскажи, как я здесь оказался. Расскажи, как все было.
БРУНО. Ты действительно этого хочешь?
ЧАРЛИ. Бруно.
БРУНО. Начиналось все, как ты догадываешься, как всегда замечательно.
Твои ребята подготовили студию для записи нового квинтета. Вместо двенадцати ты явился в пять.
ЧАРЛИ. Но, заметь, все-таки явился.
БРУНО. С карманами, набитыми опавшими листьями, которые ты сразу пригоршнями начал рассыпать по всей студии.
Играть ты отказался. Завел какую-то нудную историю о полях с урнами, на которые ты набрел и битый час бубнил об этих урнах.
ЧАРЛИ. Да, во всем виноваты урны. Поля, забитые урнами, Бруно. Сплошь одни невидимые урны, зарытые на огромном поле. Я там шел и все время обо что-то спотыкался. Их там сотни, тысячи, миллионы. И в каждой пепел умершего. Я, помню, нагнулся и стал отгребать землю ногтями, пока одна урна не показалась из-под земли. Да, хорошо помню, я помню, мне подумалось: "Эта наверняка пустая, потому что она для меня". Глядь - нет, полным-полна серого пепла, такого же, как в других. Тогда... тогда, мне кажется, мы и начали записывать этот чертов квинтет.
БРУНО. Через три часа ребята тебя уговорили - может, получится. Ты играл безобразно. Они потихоньку подыгрывали, чтобы не сдохнуть со скуки. Лицо у тебя было серое, а самого трясло, как в лихорадке. Никто даже не заметил, как ты шмякнулся на пол. Они подбежали. А ты говоришь: "Почему, черт возьми, не начинаем?". Поднялся, расставив ноги, закачался, как в лодке, и стал выдавать такие штуки, что, клянусь, в жизни никто не слыхивал. Это длилось минуты три, а потом ты рванул жутким визгом. Казалось, студия разлетится н куски. И ушел. Они только успели отобрать у тебя саксофон, чтобы ты снова его не потерял.
ЧАРЛИ. А потом?
БРУНО. Ночью ты поджег свой номер в отеле и нагишом бегал по коридорам...
ЧАРЛИ. ...И вы поместили меня в клинику под врачебный надзор.
Почему ты не пришел вчера?
БРУНО. Я был в студии. Моим профессиональным долгом было прослушать ту запись, потому что...

ПРОДОЛЖЕНИЕ